В тихом омуте... - Страница 110

110

Черт возьми, я и не знала! Заслоненный другими людьми. Грек вдруг предстал передо мной с самой неожиданной стороны. И все эти аккуратные пачки валюты, все дочерние фирмы и телохранители не могут поднять на ноги единственное существо, которое он любит:

Я вспомнила фотографию на столе Грека – самая обыкновенная женщина с извиняющимся поворотом головы…

– Коньяк или виски? – спросила я, чтобы скрыть неловкость.

– Если можно – воды, – попросил Олег Васильевич.

– Понятно. За рулем.

– Нет. Я вообще не пью.

– Завязали?

– И не развязывал. Никогда не пил и не курил.

– Вообще? – Я даже опешила.

– Вообще. Дело в том, – Олег Васильевич почесал переносицу, – что в двенадцать лет я дал клятву матери – никогда не пить и не курить.

– А вы не погорячились?

Бедный мальчик! Любитель клятв и – самое страшное – их неукоснительного выполнения. Редкий тип, по которому плачет то ли психиатрическая клиника, то ли Красная книга.

– Не думаю, – рассудительно ответил Олег Васильевич.

– И ни разу не нарушили слово? Даже в самых экстремальных ситуациях?

– Ни разу.

– Поразительно. Должно быть, ваша матушка от вас в восторге. И делает вам ванну с мятой на ночь.

– Она умерла пятнадцать лет назад.

– Простите…

– Ничего.

– Значит, вы человек слова, – сказала я, выдержав скорбную паузу. – За это сделаю вам не просто воду, а отличный кофе. От предыдущей партии кочевников осталось. Только сначала скажите мне, какие клятвы вы дали еще, чтобы мне не попасть впросак с каким-нибудь непристойным предложением.

– Больше никаких, – улыбнулся Олег Васильевич, пристально разглядывая меня.

Чувствуя себя хозяйкой, я сварила кофе, нарезала на блюдце полузасохший лимон. Мы сели в кресла друг против друга: я с коньяком, он с кофе.

– Ваше здоровье, – подняла свой бокал я.

– У меня все в порядке, – педантично ответил он, – но все равно спасибо… Что же вы все-таки делали в этой квартире?

– Это допрос?

– Любопытство. Простое человеческое любопытство.

– Меня попросили кое-что взять там, – я подумала, что совсем не отвечать будет невежливо, – ничего криминального, скорее невинный сувенир.

– Вас попросили и даже не предупредили, что квартира стоит на сигнализации?

– Нет.

– Ну вы хотя бы успели взять то, что было нужно? Мне не нравилось это чрезмерное любопытство, и я перевела разговор на другие темы.

– Чем вы занимаетесь, Олег? Можно я буду называть вас Олег?

– Сделайте одолжение.

– Итак, у вас нет жены, есть машина, вы легко справляетесь с зарвавшимися ментами… Не пьете и не курите. Боюсь, что самый страшный ваш порок – привычка ходить босиком по квартире.

– Не угадали, – он улыбнулся, – привычка есть по ночам. Замороженные фрукты из польских пакетов.

– Это почти одно и то же. Думаю, если почесать вам спину, там обязательно обнаружатся зачатки крыльев…

– Сомневаюсь.

– ..маленьких таких крылышек. Хотя нет, на райскую птицу вы мало похожи.

– Только не вздумайте сказать мне, что я похож на хорька.

Нет, на хорька он не был похож категорически.

– Что, были попытки? – спросила я.

– Были.

– А вы?

– Обучился стрельбе из малокалиберной винтовки, чтобы отстреливать обидчиков.

– Чему еще обучились?

– Айкидо и русскому рукопашному бою. Пожалуй, он мне нравился, этот обстоятельный Олег Васильевич. Пожалуй, и я ему нравилась – во всяком случае, уходить он не собирался, хотя самое время было перекинуть через руку плащ и откланяться.

– Сколько вам лет, Олег?

– Тридцать пять. Хотите, погадаю вам на кофейной гуще?

Я чередовала кофе с коньяком и как раз опорожнила чашку.

– Валяйте. Что нужно делать? Это было обыкновенным женским кокетством – я прекрасно знала, что нужно делать: поболтать гущу в чашке и потом вывалить содержимое на блюдце – обязательно от себя. Наша вгиковская актриса Ксана Павлоцкая, однокурсница Юленьки, мучила меня гаданием на кофейной гуще добрых три года. Я была безропотна, безответна и в конце концов осталась единственной клиенткой Ксаны, которая предсказывала судьбу с точностью до наоборот. Так, Ивану за неделю до смерти она предсказала счастливые перемены в жизни под знаком стареющей влиятельной женщины; Алене, в разгар ее романа с альтисткой Даниловой, она пообещала встречу с богатым иностранцем – скорее всего из Бельгии – и дальнейшее счастливое замужество. Дольше всех держался Серьга Каныгин, которому добрая Ксанка периодически предрекала безумный секс с длинноволосой очаровашкой из Питера, причем очаровашка мучается комплексом безответной любви к Серьге и имя ее начинается на А. В результате я осталась одна, и уж здесь-то Ксанка оторвалась по полной программе. В разное время мне были предсказаны: молодой человек, но не из мира искусств; дети – мальчики-близнецы; жилплощадь в центре Москвы, где-то в районе Большевистского переулка; поездка за пределы Союза – скорее всего в Испанию, судя по конфигурации бурой жижи по краям чашки. Было еще много милой дребедени, в которую я безбожно верила.

– Ничего особенного, – сказал Олег, – потрясите гущу – и на блюдце, ближе к краю, пусть стекает. Только аккуратнее.

Я выполнила все инструкции, и спустя некоторое время он поднял чашку и углубился в ее изучение.

– Ну что? – нетерпеливо спросила я.

– Очень интересно, – промычал Олег.

– Да? Меня ждут потрясения?

– Вроде того… Видите этот подтек в форме скалы или утеса? Как раз над силуэтом женской головы…

110