В тихом омуте... - Страница 91

Сбивчивые рассуждения утомили меня – в конце концов, почему именно я должна продумывать ходы других людей? Видимо, сценарная хватка неистребима, спасибо мастерам и свет Ивану…

"Пожалуйста, душа моя! – откликнулся Иван. – Только тут ты путаешь. Такой фигне я тебя точно не учил!"

Не учил так не учил, черт с тобой… Предоставим каждому делать то, что они должны делать. Как это – хозяину – хозяиново, а псу – псово.

Я вытащила из рюкзака конверт с деньгами. В конверте лежала тысяча долларов, как и было оговорено. Значит, мою скромную просьбу урезать гонорар за предательство Власа он посчитал не кокетством, а нравственной позицией, ай да Грек! Сейчас меня мало заботило, на какие средства я буду жить в Москве, этом гигантском пылесосе, жадно всасывающем деньги. Всяко – не пропаду, на первое время хватит, а потом присмотрю себе полулегальную работенку или полулегального мужичка. А возможно – все кончится еще до того, как иссякнет тысяча. Об этом я не думала, но паспорт с открытой визой в Швецию топить в туалете скорого поезда не собиралась.

Впервые за несколько последних дней я оказалась в ситуации относительного покоя, мне не нужно было просчитывать линию поведения на ближайшие десять минут, я могла расслабиться и переключиться на обдумывание стратегического плана. Я положила конверт с деньгами на столик, там же пристроила два своих (теперь уже практически бесполезных, как смутно догадывалась) паспорта – общегражданский и заграничный. Потом наступила очередь ключей, их у меня было две связки – от моей новой московской квартиры и от жизни убитого мной Сирина – эта связка интересовала меня куда больше.

Затем на столик был выложен паспорт Сирина: добропорядочный человек, ничего не скажешь. И паспорт добропорядочный – такие внушают уверенность: он ни разу не терялся, исправно терся в кармане как минимум последние двадцать лет. Края дерматиновой обложки поистрепались, первый лист, из которого я узнала, что Сирина зовут Дрондин Леонид Харлампиевич, был заляпан чем-то жирным.

Леонид Харлампиевич родился в 1949 году в городе Кишиневе, находился в разводе с гражданкой Филипповой Верой Борисовной, детей не имел и постоянно проживал в Текстильщиках. Я положила на паспорт Сирина ключи от его квартиры – и у меня созрело смутное желание в ближайшем времени эту квартиру посетить: мысль о звонке таинственного знакомого Сирина, который заставил обоих киллеров пойти на никчемное плохо оплачиваемое убийство, гвоздем засела у меня в голове. Если они близкие друзья – значит, можно попытаться найти что-нибудь в записных книжках Сирина, в его вещах; что-нибудь, что натолкнет меня на след.

Вещи мертвых людей.

Меня преследовали вещи мертвых людей. Венькин браслет, сумочка Алены, паспорт Сирина, фотографии Власа… Вещи мертвых людей – так вполне мог называться какой-нибудь немудреный сценарий в Венькином стиле. Что-то подобное мы, кажется, обсуждали с ней у меня на кухне в Бибиреве, одурев от сигарет и пива; чересчур экзистенциально для дешевой подделки – парень находит вещи другого человека, и они заставляют его прожить другую жизнь и приводят к смерти…

"Ну ты и сказала, мать! Прямо как в лужу пер… ышки воткнула! – вклинился Иван. – Это же Антониони чистой воды, “Профессия – репортер”, не нужно было спать на лекции по зарубежному кино”.

"Точно-точно, – добавил Нимотси. – Любая жизнь приводит к смерти, официально тебе заявляю. А как сюжет – тухловато. Чем-то на тебя похоже…"

Нет, это не было похоже на меня. Я выкрала Еву не из гостиничного номера чужой жизни, я вытянула ее из небытия. Евы никогда не существовало, ее родители не разводились, ее тетка не умирала от инфаркта, ее никогда не стригли под ноль, чтобы лучше росли волосы, – Ева полностью была моим порождением. Хотя – теперь я была склонна думать именно так – я сама стала ее порождением.

Именно поэтому я сейчас ехала в Москву.

Я достала лист бумаги и раскроила его – как и тогда, в комнате Гулиных детей, – теперь колонки было две. В одну из них я, не колеблясь, занесла Сирина. Вторую полностью заполнила толстая задница Володеньки Туманова.

Спустя полчаса моя схема выглядела так:

Володенька Туманов (основной вариант)

1. Пока живой.

2. Должен был встретиться с Нимотси, но после звонка и назначенной встречи Нимотси убивают. Кроме меня и Туманова, о том, что Нимотси в Москве, не знал никто.

3. Нимотси звонил Туманову ночью или вечером накануне. Я ушла в кино, записная книжка уже была у меня, и встреча была назначена.

4. Искать нужно самого Туманова и через него выйти на следующий уровень.

Сирии (страховочный вариант) 1. Уже мертвый.

2. Должен был убить Нимотси после звонка некоего человека – предположительно близкого друга.

3. Если верить Власу – звонок был утром.

4. Искать нужно что-то, что было в прошлой жизни Сирина: фотографии, номера телефонов, записи.

5. Проверить ключи – к чему они могут подходить. Если он так живо откликнулся на просьбу друга, то, возможно, были и другие просьбы. Или сам Сирии как-то замешан в деле.

Над пятым пунктом, касающимся Сирина, я поставила жирный вопрос, его участие в деле казалось мне маловероятным, он выполнил нехлопотное разовое поручение, только и всего. Куда интереснее была роль Туманова – именно Туманов предложил Нимотси этот сомнительный контракт. Он мог и не знать о том, что происходило в Греции, но то, что он общается с людьми, которые знают, не вызывало у меня никаких сомнений.

Я отложила листок и задумалась.

С Сирином картина была ясна – тут уже никто не сможет вмешаться. Судя по всему, он довольно часто уезжал из Москвы, с женой развелся десять лет назад, в квартире жил один, если верить покойному Власу. Следовательно, его отсутствие ни у кого не может вызвать беспокойства.